День рождения Бэби. Интересно, почему он всегда получал подарки накануне до обеда?

И день 30 июля в записях его папеньки:

1904 г., знаменитое:

"30-го июля. Пятница.

Незабвенный великий для нас день, в кот. так явно посетила нас милость Божья. В 1¼ дня у Аликс родился сын, кот. при молитве нарекли Алексеем. Все произошло замечательно скоро — для меня по крайне мере. Утром побывал как всегда у Мамá, затем принял доклад Коковцова и раненного при Вафангоу арт. офицера Клепикова и пошел к Аликс, чтобы завтракать. Она уже была наверху и полчаса спустя произошло это счастливое событие. Нет слов, чтобы уметь достаточно благодарить Бога за ниспосланное нам утешение в эту годину трудных испытаний!

Дорогая Аликс чувствовала себя очень хорошо. Мамá приехала в 2 часа и долго просидела со мною, до первого свидания с новым внуком. В 5 час. поехал к молебну с детьми, к кот. собралось все семейство. Писал массу телеграмм. Миша приехал из лагеря; он уверяет, что подал «в отставку»{12}. Обедал в спальне"

1905 г.

"30-го июля. Суббота.

Знаменательная для нас годовщина рождения нашего «маленького сокровища». Утром приняли с ним депутацию Атаманского полка, кот. поднесла ему образ. Он сам полез на руки вахмистру.

За обедней причастили Алексея. Были доклады. Завтракала т. Маруся. В 2½ приняли 60 чел. увечных раненых. Погуляли вдвоем. Анастасия пила у нас чай и простилась. Читал и отвечал на телеграммы. Мамá обедала у нас. Занимался большую часть вечера. Была гроза — дождь лил долго".

1906 г.

"30-го июля. Воскресенье.

Нашему душке Алексею минул второй год. С утра начались поздравления. Его 4-я конная батарея поднесла ему полную форму офицерскую. Поехали к обедне и завтракали на Ферме с музыкой. У меня был обмен мнений с пятью членами семейства относительно удельных земель [ 4 ]. В 4 часа поехал на Бабигонскую охоту. Всего убито: мною 40 уток. Погода стояла теплая. Читал и отвечал на телеграммы. Вечер провели на Знаменке".

1913 г.

"30-го июля. Вторник.

Утро было занятое; принимал с Алексеем его крестных отцов Маньчжурской армии и много полковых депутаций, а также от Уссурийского казач. войска. Погода была, к сожалению, далеко не праздничная — дуло и лило. В 11 час. поехал с дочками к обедне. Завтракали на Ферме на балконе. Погулял под дождем. Отвечал на телеграммы. В 6 час. принял Сазонова. Читал. После обеда наклеивал фотографии".

1914 г.

"30-го июля. Среда.

Сегодня дорогому Алексею минуло десять лет. Утром принял Янушкевича и простился с ним. Опоздал к обедне с Аликс. Мамá завтракала у нас. Долго гулял с детьми. Погода была отличная с свежим SW. После чая Николаша привез пулемет, взятый у немцев на границе у Эйдкунена. В 6 ч. принял Щегловитова. Обедал с Мамá, со всеми и Дмитр[ием] Шерем[етевым] (деж.). Читал и отвечал на телеграммы".

1915 г.

"30-го июля. Четверг.

Алексею минуло 11 лет; да благословит его Господь здоровьем и расцветом его душевных качеств!

В 10 час. перед нашим подъездом было производство корабельных гардемарин в мичманы. Алексей и дочери присутствовали. Позже поехали к обедне. К завтраку приехал Борис прямо из окопов около Влодавы. В 2 часа отправился с младшими через Ропшу в Александрию. Покатались в шлюпке и выкупались в море. Погода была чудная, но пахло гарью от горевшего кругом торфа. Вернулись в Царское С. к 7 час. Читал и отвечал на телеграммы".

1916 г.

"30-го июля. Суббота

Дорогому Алексею минуло 12 лет, да возрастит его Господь, да укрепит его духовно и телесно и да будет на нем всегдашняя благодать Божья. В 10 ч. пошел с детьми к обедне, а к молебну приехала Аликс. В доме все приносили поздравления, затем доклад до часа и большой завтрак в палатке и на балконе. Около 3 ч. пошел со всеми вниз по реке и там погулял. Вернулись как раз перед начинавшимся дождем. Пил чай и обедал с Аликс в поезде".

1917 г.

"30-го июля. Воскресенье

Сегодня дорогому Алексею минуло 13 лет. Да даст ему Господь здоровье, терпение, крепость духа и тела в нынешние тяжёлые времена!

Ходили к обедне, а после завтрака к молебну, к которому принесли икону Знаменской Божьей матери. Как-то особенно тепло было молиться её святому лику вместе со всеми нашими людьми. Её принесли и унесли через сад стрелки 3-го полка.

Поработал на той же просеке; срубили одну ель и начали распиливать ещё две. Жара была большая. Всё уложено теперь, только на стенах остались картины. До обеда видел Бенкендорфа, а вечером — коменданта".

---

Раз уж вспомнили о Толстом, тогда уж упомянем, что по иронии судьбы мы с камрадом живем в той же самой Тульской губернии, когда-то одной из самых помещичьевладельческих - больше 2 тыс. имений было по у нас здесь по ревизским сказкам середины XIX века., ну а я еще всего в 10 минутах езды по шоссе от Ясной Поляны, более того, от меня пешком через лес при желании выйти на Калинов луг, т.е. подобраться к задам усадьбы можно где-то за час спокойным шагом, ну а зимой на лыжах это вообще традиционное развлечение - до Лысой Горы, Грумантов, могилы Толстого, а там все снимают лыжи, проходят через усадьбу и по шоссе возвращаются в Тулу. Правда, такой забег потянет километров на 5. Просто с детства Ясная Поляна настолько привычна, на слуху - как собственный дом, только потом уже просыпается вместе с разумом осознание - ах вот оно что, это наше, давно знакомое. оказывается, всемирно известно, надо же. В приходской Никольской церкви Толстых в Кочаках меня крестили. Тоже только потом я узнала, что приземистая, с зеленой крышей церквушка XVII в. постройки. Правда, с детства, крмое названия, больше ничего мне в Ясной не нравилось - по моим представлениям, слишком она скромная и неброская - парк как наш лес, пруды как наш пруд, господский дом небогатый и тесный, речка узкая и заросшая. Типичный среднерусский пейзаж - березки, липы, поля, васильки, земляника. Похожая картина западнее Ясной, под Воскресенским, только холмистее. Там тоже любопытное место. В 1992 г. там, на деревенском кладбище,верстах в двух от дороги, была похоронена моя бабка, умерла она совсем молодой, 52 лет, но это неважно. Просто с тех пор, когда мы оставляли машину на дороге у таблички "Дубенский район" и шли эти 2 версты через 3 поля к торчашему в лесном массиве посреди этих полей кладбищу, я удивлялась - как оно там оказалось? Почему так далеко, в низу, в полях, в урочище, ведь родная деревня моей бабки в 4 км отсюда по шоссе? Место там красивое, холмистое, сплошные подъемы и спуски, в лесу всегда водились косули и мухоморы, еще ягоды, съедобные грибы, поля на холмах распахивались, но откуда же там кладбище (которого, кстати сказать, я жутко боялась, оно вечно было сырое, темное в этом густом лесу, плотно, так сказать, застроенное - я, чтобы проскочить к своим, шла чуть ли не зажмурившись и ступая осторожно, ка кпо минному полю, ну и спиной на всякий случай сидеть к чужим могилам не рисковала - мало ли)? Ответ я узнла только сейчас - все таки пригодился архив. Когда-то меня удивляли попадающиеся посреди полей дикие груши и яблони с маленькими, жутко кислыми плодами. Потом мне рассказали, что тут была церковь, то ли сгоревшая, то ли взорванная, и якобы помещичья усадьба. И верно - от церкви попадались огромные глыбы фундамента, валявшиеся вблизи погоста. Потом в поле зрения попала еще одна любопытная деталь - поросшие зеленым мхом надгробия с ятями на нашем краю леса. Потом мне рассказали про кости и черепа, которые в больших количествах попадаются при новых захоронениях или даже простых попытках подравнять могилы близких. Ну вот все и выяснилось - еще сто лет назад здесь было село Никольское на Крюку (правда, внизу лесного массива, под холмом, протекает ручеек), состоявшее всего из 5 дворов, от которых, видимо, и остались одичавшие фруктовые деревья. Никольская церковь была 1790 г. постройки, но это уже каменная, а деревянная там существовала с конца XVI в., причем надгробия на кладбище были аж 1621 г. Церковь являлась приходской для жителей окрестных деревень, в т.ч. и нашей в 4 верстах. Удивительно, сколько веков минуло, сколько катаклизмов, а деревенские как хоронили своих на старом приходском кладбище, так и хоронят.

---

Вот знаменитая запись в дневнике Толстого от 29 ноября 1851 г. И кто скажет, что это - легкая бисексуальность, латентная гомосексуальность или экзальтация юности? Не зря я раньше думала, что Николенька в "Детстве" как-то слишком подозрительно любит-не любит Сережу Ивина. Зря Софья Андреевна ревновала к яснополянским девкам

"1851. 29 ноября. Тифлис. Я никогда не был влюблен в женщин. Одно сильное чувство, похожее на любовь, я испытал только, когда мне было 13 или 14 лет; но мне [не] хочется верить, чтобы это была любовь; потому что предмет была толстая горничная (правда, очень хорошенькое личико), притом же от 13 до 15 лет — время самое безалаберное для мальчика (отрочество): не знаешь, на что кинуться, и сладострастие в эту эпоху действует с необыкновенною силою.

В мужчин я очень часто влюблялся, первой любовью были два Пушкина 28, потом 2-й — Сабуров, потом 3-ей — Зыбин и Дьяков, 4 — Оболенский, Блосфельд, Иславин, еще Готье и многие другие. Из всех этих людей я продолжаю любить только Дьякова. Для меня главный признак любви есть страх оскорбить или не понравиться любимому предмету, просто страх. Я влюблялся в м[ужчин], прежде чем имел понятие о возможности педрастии (sic); но и узнавши, никогда мысль о возможности соития не входила мне в голову".

Про Готье:

"Меня кидало в жар, когда он входил в комнату... Любовь моя к И[славину] испортила для меня целые 8 м[есяцев] жизни в Петербурге]. — Хотя и бессознательно, я ни о чем др[угом] не заботился, как о том, чтобы понравиться ему... "

А это прям умилительно, особенно про Дьякова

"Красота всегда имела много влияния в выборе; впрочем, пример Д[ьякова]; но я никогда не забуду ночи, когда мы с ним ехали из Щирогова?] и мне хотелось, увернувшись под полостью, его целовать и плакать. Было в этом чувстве и сладострастие], но зачем оно сюда попало, решить невозможно; потому что, как я говорил, никогда воображение не рисовало мне любрические картины, напротив, я имею к ним страстное отвращение".

Все люди, которых я любил, чувствовали это, и я замечал, им тяжело было смотреть на меня. Часто, не находя тех моральных условий, которых рассудок требовал в любимом предмете, или после какой-нибудь с ним неприятности, я чувствовал к ним неприязнь; но неприязнь эта была основана на любви. К братьям я никогда не чувствовал такого рода любви. Я ревновал очень часто к женщинам. Я понимаю идеал любви — совершенное жертвование собою любимому предмету. И именно это я испытывал. Я всегда любил таких людей, которые ко мне были хладнокровны и только ценили меня. Чем я делаюсь старше, тем реже испытываю это чувство.

---

День рождения

НОВЫЕ СТАНСЫ К АВГУСТЕ

I

Во вторник начался сентябрь.

Дождь лил всю ночь.

Все птицы улетели прочь.

Лишь я так одинок и храбр,

что даже не смотрел им вслед.

Пустынный небосвод разрушен,1

дождь стягивает просвет.

Мне юг не нужен.

II

Тут, захороненный живьем,

я в сумерках брожу жнивьем.

Сапог мой разрывает поле,

бушует надо мной четверг,

но срезанные стебли лезут вверх,

почти не ощущая боли.

И прутья верб,

вонзая розоватый мыс

в болото, где снята охрана,

бормочут, опрокидывая вниз

гнездо жулана.

III

Стучи и хлюпай, пузырись, шурши.

Я шаг свой не убыстрю.

Известную тебе лишь искру

гаси, туши.

Замерзшую ладонь прижав к бедру,

бреду я от бугра к бугру,

без памяти, с одним каким-то звуком,

подошвой по камням стучу.

Склоняясь к темному ручью,

гляжу с испугом.

IV

Что ж, пусть легла бессмысленности тень

в моих глазах, и пусть впиталась сырость

мне в бороду, и кепка — набекрень —

венчая этот сумрак, отразилась

как та черта, которую душе

не перейти —

я не стремлюсь уже

за козырек, за пуговку, за ворот,

за свой сапог, за свой рукав.

Лишь сердце вдруг забьется, отыскав,

что где-то я пропорот: холод

трясет его, мне в грудь попав.

V

Бормочет предо мной вода,

и тянется мороз в прореху рта.

Иначе и не вымолвить: чем может

быть не лицо, а место, где обрыв

произошел?

И смех мой крив

и сумрачную гать тревожит.

И крошит темноту дождя порыв.

И образ мой второй, как человек,

бежит от красноватых век,

подскакивает на волне

под соснами, потом под ивняками,

мешается с другими двойниками,

как никогда не затеряться мне.

VI

Стучи и хлюпай, жуй подгнивший мост.

Пусть хляби, окружив погост,

высасывают краску крестовины.

Но даже этак кончиком травы

болоту не прибавить синевы…

Топчи овины,

бушуй среди густой еще листвы,

вторгайся по корням в глубины!

И там, в земле, как здесь, в моей груди

всех призраков и мертвецов буди,

и пусть они бегут, срезая угол,

по жниву к опустевшим деревням

и машут налетевшим дням,

как шляпы пу’гал!

VII

Здесь на холмах, среди пустых небес,

среди дорог, ведущих только в лес,

жизнь отступает от самой себя

и смотрит с изумлением на формы,

шумящие вокруг. И корни

вцепляются в сапог, сопя,

и гаснут все огни в селе.

И вот бреду я по ничьей земле

и у Небытия прошу аренду,

и ветер рвет из рук моих тепло,

и плещет надо мной водой дупло,

и скручивает грязь тропинки ленту.

VIII

Да, здесь как будто вправду нет меня,

я где-то в стороне, за бортом.

Топорщится и лезет вверх стерня,

как волосы на теле мертвом,

и над гнездом, в траве простертом,

вскипает муравьев возня.

Природа расправляется с былым,

как водится. Но лик ее при этом —

пусть залитый закатным светом —

невольно делается злым.

И всею пятернею чувств — пятью —

отталкиваюсь я от леса:

нет, Господи! в глазах завеса,

и я не превращусь в судью.

А если на беду свою

я все-таки с собой не слажу,

ты, Боже, отруби ладонь мою,

как финн за кражу.

IX

Друг Полидевк, тут все слилось в пятно.

Из уст моих не вырвется стенанье.

Вот я стою в распахнутом пальто,

и мир течет в глаза сквозь решето,

сквозь решето непониманья.

Я глуховат. Я, Боже, слеповат.

Не слышу слов, и ровно в двадцать ватт

горит луна. Пусть так. По небесам

я курс не проложу меж звезд и капель.

Пусть эхо тут разносит по лесам

не песнь, а кашель.

X

Сентябрь. Ночь. Все общество — свеча.

Но тень еще глядит из-за плеча

в мои листы и роется в корнях

оборванных. И призрак твой в сенях

шуршит и булькает водою

и улыбается звездою

в распахнутых рывком дверях.

Темнеет надо мною свет.

Вода затягивает след.

XI

Да, сердце рвется все сильней к тебе,

и оттого оно — все дальше.

И в голосе моем все больше фальши.

Но ты ее сочти за долг судьбе,

за долг судьбе, не требующей крови

и ранящей иглой тупой.

А если ты улыбку ждешь — постой!

Я улыбнусь. Улыбка над собой

могильной долговечней кровли

и легче дыма над печной трубой.

XII

Эвтерпа, ты? Куда зашел я, а?

И что здесь подо мной: вода? трава?

отросток лиры вересковой,

изогнутый такой подковой,

что счастье чудится,

такой, что, может быть,

как перейти на иноходь с галопа

так быстро и дыхания не сбить,

не ведаешь ни ты, ни Каллиопа.

---

Рождение дорогого Ангела Ники

---

С днем рождения, мин херц Мишенька

Предлагаю вспомнить Мишеньку юным

Ну и любимые цитаты из него.

У меня, конечно же:

"Бить будете, папаша?"

"Дай папиросочку, у тебя брюки в полосочку"

"Шарикову пива не предлагать"

"О, трижды романтический мастер"

"Кто сказал, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!"

"В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат"

"Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, Хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды… Пропал Ершалаим — великий город, как будто не существовал на свете".

---

Услышав сегодня старый хит Брайана Ферри "Slave to love", я вдруг с удивлением поймала себя на мысли, что старый фильм "9 1/2 недель", посмотреть который в неполных 16, теплой весенней ночью, тайком, приглушив звук, в доинтернетную эпоху, прождав далеко за полночь было настоящим откровением (на середине я позорно выключила телевизор, сон меня переборол) был несопоставимо лучше нынешнего шедевра "50 оттенков серого". А ведь "9 1/2 недель" в свое время тоже ругали, и фильм, в принципе, не шедевральный, и я так и не поняла, о чем он - то ли о любви, уважении и доверии, то ли об экзистенциальном одиночестве в большом городе, да и книга МакНилл была проходным бестселлером. Но, похоже, год от году вкусы у публики все непритязательней. ТаМ, худо-бедно, были сюжет, история, актеры - был Рурк в своей лучшей форме, а в нем настоящая тайна, загадка, обаяние, чувственность - чего стоят только его глаза, в свое время одними ими он умел сказать многое. Ну и Бейсингер, хоть я ее не любила и не люблю, играла вполне нормальную среднестатистическую женщину, раскрепостившуюся с новым любовником, но так и не сумевшую перейти границ, которые он ей предлагал. Но не совсем уж диких штампов, ни примитивизма, ни идиотизма там не было. "А 50 оттенков..." - это же фикбук. Ужасно. Вариант Золушки для современного подростка. Только ЗОлушка - робкая дурочка с раздвоением личности, за 21 год так и не удосужившаяся узнать, что там у нее в штанишках, и не она, а принц с 12-м ударом часов превращается из респектабельного мачо в любителя БДСМ-развлечений. Ну и в конце как положено - сила любви все побеждает.

---

100 вещей, которые хоть раз должен сделать человек

1. Полетать на самолёте
2. Не спать всю ночь
3. Съездить на море
4. От избытка чувств обнять человека
5. Убегать от огромной собаки
6. Вырастить кактус
7. Купить мр3 плеер
8. Завести двух кошек
9. Гулять во вьюгу
10. Выиграть в гляделки
11. Потерять друга
12. Познакомиться и подружиться с человеком, родившимся в тот же день, что и я
13. Гулять без зонта под дождём
14. Гулять в одиночестве
15. Погладить тигра (крокодила)
16. С разбегу вбежать в воду
17. Полюбить закат
18. Пробыть в одиночестве несколько дней
19. Напиться
20. Разбить окно
21. Оскорбить человека
22. Кататься на роликах весь день
23. Прыгнуть с парашютом
24. Говорить с девушкой(парнем) весь день
25. Пожить вместе с любимым человеком
26. Пришить свой палец к кофте
27. Упасть в глубокую яму
28. Сильно испугаться
29. Подарить что-то ценное кому-нибудь
30. Проболтать по телефону несколько часов
31. Полюбить
32. Разлюбить
33. Возненавидеть
34. Заблудиться в лесу
35. Залезть в ледяной фонтан и долго в нём брызгаться.
36. Спать в палатке
37. Проехать на поезде семь суток.
38. Полюбить жизнь
39. Разбить посуду
40. Быть в хорошем настроении днём 1 января
41. Убить комара, напившегося крови
42. Подержать в ладонях живую бабочку
43. Уснуть под любимую музыку
44. Съесть картошку, запеченную в костре
45. Провести весь день на солнце
46. Искать на звездном небе яркие звёзды и созвездия
47. Забыть о чём-то очень важном
48. Переписываться sms-ками полночи
49. Потратить последний инет на чтение дневников.
50. Спеть караоке
51. Съесть в одиночку шоколадку
52. Целый день читать
53. Улыбнуться сквозь слёзы
54. Пять раз посмотреть от начала до конца один фильм
55. Сказать человеку в глаза, что “пора прекратить общение”.
56. До боли хлопать в ладоши
57. Танцевать до изнеможения
58. Бросить курить
59. Поцеловать фотографию
60. Построить замок из песка
61. Не спать ночью во время грозы
62. Возненавидеть себя, а потом полюбить снова
63. Заметить в фильме глупую ошибку
64. Залезть на дерево
65. Полюбить то, что больше всего ненавидел
66. Кардинально изменить свою жизнь
67. Найти любимую профессию
68. Выиграть в споре
69. Объесться до тошноты клубникой
70. Включить на очень большую громкость музыку и слушать с наслаждением
71. Плакать три часа подряд
72. Ни с кем не разговаривать сутки из-за обиды
73. Сорвать крапиву голыми руками
74. Петь песню без музыки
75. Петь хором на сцене
76. Выступить сольно на сцене перед огромным количеством людей
77. Сфотографировать животное
78. Испечь торт
79. Сфотографировать небо
80. Биться об стену
81. Слушать полный бред от другого человека
82. Сходить на чей-нибудь концерт
83. Весь день просидеть за компом
84. Пытаться покончить с собой
85. Порезаться бумагой
85. Получить болевой шок
86. Пытаться плавать там, где тебе по колено
87. Получить в подарок красивую фарфоровую куклу
88. Упасть с лестницы
89. Найти что-то новое для себя
90. Надеть свадебное платье
91. Прочитать большую книгу за несколько часов
92. Перемыть гору посуды
93. Найти в себе силы жить
94. Рассказать тайну про себя
95. Просидеть в комнате, не включая свет, до самой темноты
96. Заснуть в обнимку с мягкой игрушкой
97. Поговорить по телефону с совершенно незнакомым человеком
98. Раствориться в музыке, забыв про всё
99. Пообщаться с иностранцем
100. Умереть

---

Сашуре сегодня 134 года. Вот таким милым и кудрявым он был в 1885 году.



Ну и в честь столетнего в этом году юбилея любви и вдохновения - его Кармен.

О да, любовь вольна, как птица,
Да, все равно — я твой!
Да, все равно мне будет сниться
Твой стан, твой огневой!

Да, в хищной силе рук прекрасных,
В очах, где грусть измен,
Весь бред моих страстей напрасных,
Моих ночей, Кармен!

Я буду петь тебя, я небу
Твой голос передам!
Как иерей, свершу я требу
За твой огонь — звездам!

Ты встанешь бурною волною
В реке моих стихов,
И я с руки моей не смою,
Кармен, твоих духов...

И в тихий час ночной, как пламя,
Сверкнувшее на миг,
Блеснет мне белыми зубами
Твой неотступный лик.

Да, я томлюсь надеждой сладкой.
Что ты, в чужой стране,
Что ты, когда-нибудь, украдкой
Помыслишь обо мне...

За бурей жизни, за тревогой,
За грустью всех измен,—
Пусть эта мысль предстанет строгой,
Простой и белой, как дорога,
Как дальний путь, Кармен!

---

Давно уже понравилось. Прошлый декабрь, раскрытое окно, серое, как вата небо, тихо, сад в снегу, только ворона каркает на одной ноте: опять 50-е, Переделкино, Союз писателей, Оля, белокурые брови, "как будто бы железом..."

---

Пока мой недоделанный Одиссей находится на пути к солнцу ("Да он уже уехал, уехал! он, знаете ли, уж катит! Уж он черт знает где!", лучшей погоде и живописным ландшафтам, и хоть я увижу его не через 20 лет, а всего лишь чрез 27 дней, и след его еще не простыл в коридорах погруженного в ноябрьскую дрему здания (где круглыми днями горит электрический свет, отчего в комнатах еще тусклее, тоскливее и соннее, а на лестницах между первым и седьмым этажами так тихо и темно, что можно в самом деле спать, прятаться, затеряться на годы) - и след, и фиолетовая рубашка, и манера слегка сутулиться, и взгляд ("28 мая. Хороший журнал – эта «София»… - Спектакль в Куоккале. – Пьеса Дымова. – Странная смесь унижения с гордостью. Ее вчерашний взгляд. Я влюблен в нее сегодня так грустно, как давно не был» - гм, увлеклись), мне все равно надо чем-то заполнить и отвлечь голову. Так вот я и отвлекла, посмотрев, правда, не слишком внимательно и не совсем от начала и до конца новое творение Бесогона "Солнечный удар". Слава богу, я не критик, но и не окончательный идиот, чтобы писать очевидное, вроде: "ЭТО НЕ БУНИН!!! ОН ПИСАЛ НЕ О ТОМ, ЧТО В ФИЛЬМЕ!!!!! ОНИ ЖРУТ СВЕЖУЮ КИНЗУ в КОНЦЕ НОЯБРЯ!" Неет, Михалков, конечно, не бесталанен. Но он куда-то растерял настоящего себя и уже 17 лет подряд лепит однообразные румяные лубочные картинки, которые подает под соусом духовности и стенаний о России, которую мы потеряли. Причем удалась безусловно ему только 1-я такая картинка - "Сибирский цирюльник", моя детская любовь, мое потрясение, от которого я в 12 лет, в дни январских каникул, отходила дня три. Там все было сделано действительно ярко, на одном дыхании, с чувством, пусть сентиментально, но ностальгически и искренне. И смотрелось так же (и даже пресловутые флэшбеки там были органично вписаны в общую канву повествования). Про УС-2 мы умолчим из деликатности. Уже много сказано ("Мама, мы в аду, мама" и даже стихов сочинено "ВХодит Котов. Он томится..." и т.д.)

И вот "Солнечный удар". Чуть лучше, чем УС-2. Буниным там, понятное дело, и не пахло. От бунинского рассказа сохранились только Волга, пароход, уездный город, жара да поручик с незнакомкой. Все остальное, что составляло его прелесть - легкость, воздушность, внезапность, недосказанность, скрытый трагизм и горечь, убежденность в невозможности любви - все ушло. Осталась только смысловая связка - one-night stand, как символ прежней жизни и любви.

В фильме минусы, на мой взгляд, существенно перевешивают плюсы. В плюсы запишем попытку что-то такое изобразить. Масштабное, красивое и исполненное экзистенциальной тоски. Яркие, сочные краски, внимательность к деталям, даже мельчайшая прорисовка всяких мелочей, как всегда, хорошая массовка, вроде бы такая продуманность в противопоставлении нарочито ясного, насквозь пронизанного солнцем и счастьем июльского дня серому, угрюмому, полному тоски и безысходности грязному ноябрю, который одновременно конец жизни и конец Родины.

Главная беда – в излишней нарочитости, когда все наполнено такими толстыми намеками, метафорами, аллегориями, скрытым смыслом, что, и правда, ступить негде. Настоящее тонкое кино так не делается. Зачем по 20 раз показывать шарфик и осточертеть с ним решительно всем, зачем журавлики, ненастоящий вид из гостиничного окошка и липовая Волга? Зачем эта отвратительная любовная сцена, странная, дикая, совсем не чувственная. Неудачная склейка флэшбеков и общая затянутость фильма, плоскость главной идеи: мы все пострадали от разобщенности и бездуховности, так давайте же уверуем и сплотимся. В общем, мой вердикт – пустословное, громогласное, полное неизящных толстых намеков пиздострадальческое сентиментальное кино с претензией на откровение. Но в этот раз он хотел с нами поговорить серьезно и о серьезном.

Наверное, сделал как умел.

P. S. Конечно, я не настолько еще тупа, чтобы не понять, что и Бесогон не настолько туп (я надеюсь), чтобы не представлять, как действительно "все это случилось". Думаю, он знает о том, что "260 тысяч дворянских семей в царской России владели в полтора раза большей землицей, чем остальные 30 миллионов крестьянских семей.

что за какие-то тридцать хвостиком лет - с 1885 по 1914 гг., встающая с колен "бурно развивающаяся" Россия вдвое отстала от развитых стран: ее ВВП на душу населения, составляюший в 1885 году 45% от ВВП на душу населения в США превратился в 22% - чуть выше, чем в среднем по Африке (18%), что главные статьи экспорта России - зерновой и нефтяной, - контролировались на паях царской семьей, компанией родственника Ротшильда, некоего господина Дрейфуса (вернувшнй, к слову сказать давеча "в Украину" и Россию", а также и прямо семьей Ротшильда" и т.д. и т.п. Он, видимо, хотел показать катастрофу не сквозь призму глобальных аналитических выводов, а жизнь обычного рядового человека, который пытается осознать великое потрясение, но не может. "Боже, какими мы были наивными" etc. Задумка хорошая. Ну, почти как в "Белой гвардии" у Булгакова. Там тоже ни слова про экономику. Там только о высоком. Но там именно - получилось. А здесь - всё средне.

---

Здорово они читают. Без подвывания, театральности, нарочитого нагнетания "поэзности". Не люблю Шпаликова, но тем не менее.

---

Как-то одним июльским днем этого чудного лета мой нынешний ментальный возлюбленный робко упомянул, что вообще-то он лирику не очень, но в целом ему нравятся Ахматова и Цветаева. Вообразим мое удивление. Ахматова. И Цветаева. Вроде мужчина, и взрослый. Все-таки в поэзии обеих много сугубо женских мыслей, чувств, переживаний. Но, как бы то ни было, сегодня 8 октября - рождение Цветаевой. "ДЕнь был осенний, Иоанн Богослов". Теперь Иоанн Богослов - по старому стилю 26 сентября - передвинулся на 9 октября

Одно из моих самых любимых у нее

Генералам двенадцатого года

Сергею

Вы, чьи широкие шинели

Напоминали паруса,

Чьи шпоры весело звенели

И голоса.

И чьи глаза, как бриллианты,

На сердце вырезали след -

Очаровательные франты

Минувших лет.

Одним ожесточеньем воли

Вы брали сердце и скалу, -

Цари на каждом бранном поле

И на балу.

Вас охраняла длань Господня

И сердце матери. Вчера -

Малютки-мальчики, сегодня -

Офицера.

Вам все вершины были малы

И мягок — самый черствый хлеб,

О, молодые генералы

Своих судеб!

=========

Ах, на гравюре полустертой,

В один великолепный миг,

Я встретила, Тучков-четвертый,

Ваш нежный лик,

И вашу хрупкую фигуру,

И золотые ордена…

И я, поцеловав гравюру,

Не знала сна.

О, как — мне кажется — могли вы

Рукою, полною перстней,

И кудри дев ласкать — и гривы

Своих коней.

В одной невероятной скачке

Вы прожили свой краткий век…

И ваши кудри, ваши бачки

Засыпал снег.

Три сотни побеждало — трое!

Лишь мертвый не вставал с земли.

Вы были дети и герои,

Вы все могли.

Что так же трогательно-юно,

Как ваша бешеная рать?..

Вас златокудрая Фортуна

Вела, как мать.

Вы побеждали и любили

Любовь и сабли острие -

И весело переходили

В небытие.

Феодосия, 26 декабря 1913

---

С сентябрем за нас снова попрощается Борис Леонидович

Первое, известное

Сон

Мне снилась осень в полусвете стекол,

Друзья и ты в их шутовской гурьбе,

И, как с небес добывший крови сокол,

Спускалось сердце на руку к тебе.

Но время шло, и старилось, и глохло,

И, поволокой рамы серебря,

Заря из сада обдавала стекла

Кровавыми слезами сентября.

Но время шло и старилось. И рыхлый,

Как лед, трещал и таял кресел шелк.

Вдруг, громкая, запнулась ты и стихла,

И сон, как отзвук колокола, смолк.

Я пробудился. Был, как осень, темен

Рассвет, и ветер, удаляясь, нес,

Как за возом бегущий дождь соломин,

Гряду бегущих по небу берез.

И второе, классика - раньше мне казалось такой нескладицей и нелепицей, что хоть святых выноси. А потом я вчиталась.

Осень

Я дал разъехаться домашним,

Все близкие давно в разброде,

И одиночеством всегдашним

Полно всё в сердце и природе.

И вот я здесь с тобой в сторожке.

В лесу безлюдно и пустынно.

Как в песне, стежки и дорожки

Позаросли наполовину.

Теперь на нас одних с печалью

Глядят бревенчатые стены.

Мы брать преград не обещали,

Мы будем гибнуть откровенно.

Мы сядем в час и встанем в третьем,

Я с книгою, ты с вышиваньем,

И на рассвете не заметим,

Как целоваться перестанем.

Еще пышней и бесшабашней

Шумите, осыпайтесь, листья,

И чашу горечи вчерашней

Сегодняшней тоской превысьте.

Привязанность, влеченье, прелесть!

Рассеемся в сентябрьском шуме!

Заройся вся в осенний шелест!

Замри или ополоумей!

Ты так же сбрасываешь платье,

Как роща сбрасывает листья,

Когда ты падаешь в объятье

В халате с шелковою кистью.

Ты - благо гибельного шага,

Когда житье тошней недуга,

А корень красоты - отвага,

И это тянет нас друг к другу.

---

Я никогда толком не верила в бога. Мне кажется, в бога верят две категории людей - либо очень глупые, либо очень умные. Я же занимаю какую-то промежуточную позицию, кроме того, мой мозг работает на чисто эмпирическом уровне - что он не может познать через чувственные ощущения, ну, на худой конец, убедительно вывести из каких-либо неопровержимых фактов - всё, то он блокирует. Возможно, причина еще в том, что я выросла в абсолютно светской среде, мне никто никогда ничего не навязывал, никаких понятий о Творце, грехе, никто не учил молиться. Вполне языческое желание обрести могущественного и доброго покровителя, у которого, к тому же, парой обещаний можно добиться для себя весьма значительных преференций (помню, как изумилась, когда подружка сказала: "Попроси, он все дает" появилось у меня само, потом, когда подросла. Познакомившись с евангельскими сюжетами, я то верила, то не верила. В 12 не верила совсем, высмеивала и опровергала воскресение, выдвигая гипотезы того, как мог "воскреснуть" Иисус, в 13 уже верила, знала много молитв наизусть - тоже по чисто языческим мотивам: когда-то что-то удачно совпало, и маленький дикарь решил, что это добрая воля духов ему помогает. В 15 я читала "КАмо грядеши" и уже сами евангельские тексты, теперь меня занимала больше этическая сторона вопроса, идея всепрощения, абсолютного добра, истины и т.д. В 17 Ветхий завет я уже читала как историко-приключенский роман с элементами хроники, потом интерес угас, и последней вспышкой была неожиданная любовь к иудейскому племени уже в универе и попытка выпендриться с дипломом, темой которого был избран как раз Ветхий Завет, .Пятикнижие - как исторический источник. Нда, выпендрится не удалось.
Так вот - верят либо от небольшого ума, либо от очень большого, то есть, я не удивлена, что, например, Бердяев, Кант и Гегель верили, по-разному, правда, но не суть. Они слишком много думали, и извороты их разума повлекли их в такие вот экзистенциальные глубины. Кроме того, я нисколько не склонна к мистицизму, не верю в пророчества, откровения, прозрения - все нелогичное и неясное мой приземленный мозг сразу отметает. Экзальтация, полет в высшие миры, единения с неким невидимым нечто - для меня это симптомы для визита к психиатру, не иначе. И потому для меня сегодняшний праздник - 6 (19) августа, Преображение Господне - никакой роли не играет. Но он послужил лейтмотивом и символом моего любимейшего стихотворения, о котором я уже не раз упоминала, моем чуть ли не alter ego - пастернаковском "Августе"
С лета 2003 г. я, по примеру Ники, вела и веду дневник. Краткие ежедневные записи, раньше, когда мне было меньше лет, я больше читала, была более любознательна, более направлена вовне. Новости, новости, я поглощала их мегабайтами, все запоминала, все записывала - эпоху старалась отобразить. Потом записи стали более личными, такими же краткими, но почти сугубо личными. Но благодаря им года, дни, события запоминаются гораздо ярче. И вот приблизительно летом 2003 г.я впервые взяла в руки книгу "Доктор Живаго". РазумеетсЯ, я о ней слышала. Она мне не понравилась. Совершенно. Показалась скучной, надуманной,чересчур искусственной, вычурной и тяжелой для чтения. Мне не понравился язык, манера изложения. ВСё это было совершенно не мое. Книгу я кое-как прочитала-пролистала. Стихи в конце едва проглядела - мне хватило "Марта", лошади с трепыхающейся селезенкой и оврага, который бушует, "одурев". Всё. Этого тоже было достаточно. Я не люблю просторечия, грубости и примитивизма в стихах.
Зимой 2004 г. я вновь взялась за "Доктора Живаго". И снова прочитала его серединка на половинку. Я и сейчас не очень люблю этот роман, хотя считаю безусловно талантливым, выдающимся,великим произведением. Но теперь, в феврале 2004, появилось нечто другое - стихи. Мы учили в школе "ГАмлета", но "Гамлет" мне никогда не нравился. Все началось с "Осени" - ну, того самого, знаменитого "Я дал разъехаться домашним". Я ни черта в нем не поняла. Да я в смысл стиха после первого и даже после десятого прочтения никогда особенно не вникала. Главное - внутренняя гармония. Они звучали, лились и пели на одной ноте, одно слово цеплялось за другое, составляя вместе кристалл удивительной правильности и чистоты. А за этим стихотворением были другие, и был, наконец, он - Август. Да, он о жизни, о смерти, о том, что остается и есть вечного, а что бренно в нашей жизни, он про самого поэта, про его друзей, веру, жизнь и любовь (Прощайте, годы безвременщины" Простимся, бездне унижений бросающая вызов женщина. Я - поле твоего сраженья" - я тогда совершенно не понимала, что это, какие годы безвременщины, и женщина была для меня просто образом, а не белокурой Оленькой Ивинской, которая была с ним несмотря ни на что). Для меня были только слова и то, что они рождали, наваливаясь разом, взахлеб - силу, мощь, свет, краски., звуки, красоту, совершенство - всё это банальные слова! Не умею выразить. Просто будем наслаждаться

АВГУСТ

Как обещало, не обманывая,
Проникло солнце утром рано
Косою полосой шафрановою
От занавеси до дивана.

Оно покрыло жаркой охрою
Соседний лес, дома поселка,
Мою постель, подушку мокрую,
И край стены за книжной полкой.

Я вспомнил, по какому поводу
Слегка увлажнена подушка.
Мне снилось, что ко мне на проводы
Шли по лесу вы друг за дружкой.

Вы шли толпою, врозь и парами,
Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня
Шестое августа по старому,
Преображение Господне.

Обыкновенно свет без пламени
Исходит в этот день с Фавора,
И осень, ясная, как знаменье,
К себе приковывает взоры.

И вы прошли сквозь мелкий, нищенский,
Нагой, трепещущий ольшаник
В имбирно-красный лес кладбищенский,
Горевший, как печатный пряник.

С притихшими его вершинами
Соседствовало небо важно,
И голосами петушиными
Перекликалась даль протяжно.

В лесу казенной землемершею
Стояла смерть среди погоста,
Смотря в лицо мое умершее,
Чтоб вырыть яму мне по росту.

Был всеми ощутим физически
Спокойный голос чей-то рядом.
То прежний голос мой провидческий
Звучал, не тронутый распадом:

«Прощай, лазурь преображенская
И золото второго Спаса
Смягчи последней лаской женскою
Мне горечь рокового часа.

Прощайте, годы безвременщины,
Простимся, бездне унижений
Бросающая вызов женщина!
Я — поле твоего сражения.

Прощай, размах крыла расправленный,
Полета вольное упорство,
И образ мира, в слове явленный,
И творчество, и чудотворство».

---

110-летний юбилей

Сегодня 12 августа - 30 июля по старому стилю. в этот день, 110 лет назад, дорогой Ники записал в дневнике знаменитую фразу:
"Незабвенный великий для нас день, в кот. так явно посетила нас милость Божья. В 1¼ дня у Аликс родился сын, кот. при молитве нарекли Алексеем"

Вот что родилось:


Вот как оно подрастало:





И вот что из него выросло:

---

В честь 24 мая.

Зелень лавра, доходящая до дрожи.

Дверь распахнутая, пыльное оконце,

стул покинутый, оставленное ложе.

Ткань, впитавшая полуденное солнце.

Понт шумит за черной изгородью пиний.

Чье-то судно с ветром борется у мыса.

На рассохшейся скамейке -- Старший Плиний.

Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.

---

<img


I was dreaming... the rain in the Andes and sitting under a thatched roof with water dripping into my tea. (C)

Outside, the rain was falling, whipping the streets into penance for their hubris, driving away the gathered up clumps of springtime warmth on the pavement; and the thunder made the glass in the windows in 221B Baker Street tremble until John opened them, and brought Sherlock's music things into the safety of the kitchen, but otherwise allowed the weather to come and play inside, feeling the spray of rain all the way to where they were sitting. They could use a bit of new air (c)

---

Еще одно пророчество заката Европы

На наших глазах и в наших умах свершается необыкновенный процесс, всего значения которого мы не осознаем. Он более радикален и важен, чем экономический кризис. Речь идет о том, что христианство покидает Европу.

Три фактора подталкивают процесс исчезновения христианства. Во-первых, уже целое столетие происходит дехристианизация Европы, которая в последнее время значительно ускорилась. Этот процесс выражается не только в исчезновении религиозного чувства, несоблюдении обрядов, непосещении месс и резком снижении числа желающих стать церковными служителями, но он приводит к тому, что люди уже не ощущают свою принадлежность к христианской цивилизации, что проявляется в культуре и в народном быту, в глубинной ориентации и в повседневной жизни. То, что казалось естественным и цивилизованным, устоявшимся за тысячелетия в обычаях и сердцах, рушится с потрясающей скоростью и опрокидывает в первую очередь человека, изменяя его отношение к жизни и сексу, к рождению и смерти, разрушая семью во всех ее аспектах. Вековые убеждения, незыблемые еще двадцать лет тому назад, мораль, обычаи, язык — все рушится. Перемены в повседневной жизни европейцев, возникшие в результате экономического кризиса, не идут ни в какое сравнение с радикальными антропологическими мутациями, которые мы переживаем. Пророческое видение этих сумерек предложил Серджо Куинцио в книге «Христианство от начала до конца» (Sergio Quinzio, Cristianesimo dall’inizio alla fine; Adelphi, 1967).

К первому социальному и культурному фактору присоединился второй институциональный фактор: Европейский Союз не имеет общего исторического и стратегического, культурного и духовного мировоззрения. Наоборот, преобладает сильное и очевидное желание освободиться от всяких связей с христианской цивилизацией. Первородный грех ЕС выразился уже в отказе признать корни Европы в христианстве и греко-римской цивилизации, к чему тщетно призывали святой Иоанн Павел II и Ратцингер. Эти корни были единственной общей базой, на которой можно было бы построить расшатанную веками и разделенную во всем остальном Европу. Но все установленные нормы и большинство принятых европейскими советами и судами решений очевидно направлены на дехристианизацию Европы. Это и произошло несмотря на наличие Европейской народной партии (Христианских Демократов), которая в течение многих лет была самой многочисленной в Европе, и несмотря на европейское лидерство Ангелы Меркель, возглавляющей Христианско-демократическую партию и нацию, играющую роль гегемона в Евросоюзе. Общими нитями, связывающими Европу, стали валюта, финансы и экономика, что искоренило возможность любого другого — неэкономического — призыва к единству. Разве что остались некоторый дух Просвещения и права человека.

Третий фактор — это массированное присутствие иммигрантов, в основном мусульманского вероисповедания, сконцентрированных в Средиземноморье. Еще недавно опасались 800 тысяч мигрантов, готовых нахлынуть в Европу, но это лишь часть, потому что, как сказал бывший президент Европейской комиссии Романо Проди, североафриканская иммиграция покажется незначительной по сравнению с ожидаемым исходом из стран, расположенных к югу от Сахары. Помимо очевидных социальных и гражданских потрясений общественного порядка и трудностей, связанных с приемом иммигрантов, эта оккупация приведет к дальнейшему отчуждению Европы от христианства. Конечно, многие мигранты могут обратиться в христианство, но этого трудно ожидать от тех, в ком укоренилась мусульманская вера.

К этим трем важным факторам год с четвертью назад добавился четвертый: был избран Папа, пришедший с другого конца света, который призывает церковь способствовать «децентрализации» христианства. До сих пор Папы в основном были итальянцами, если не римлянами (Святая Римская церковь, как говорил кардинал Оттавиани). Бергольо — первый Папа, не имеющий европейского происхождения. В конце концов, преданных католиков больше в Южной Америке, чем в Европе. Бергольо не пришлось лично присутствовать и переживать европейский духовный кризис. Он не сталкивался с практическим нигилизмом на утомленном своей историей континенте и с относительной дехристианизацией продвинутых сообществ. Он происходит с молодой периферии и говорит на языке, который больше соответствует периоду Второго Ватиканского собора, когда христианство пронизывало повседневную жизнь, а не являлось незначительным явлением. Он преподает элементарный катехизис: Бог, Дьявол, святые — все понятно. Его послания от Бразилии до Лампедузы переместили церковный центр из Европы в южное полушарие. Избрание Франциска произошло после культурного и пастырского поражения двух предшествующих Пап (особенно — Бенедикта XVI), которые действовали в Европе, утерявшей Христа, и старались противостоять религиозному кризису. Вместе с их поражением римский католицизм стал клониться к закату. Сейчас делается попытка оживить его, действуя на периферии среди наиболее смиренных и искренних верующих. Итак, христианство покидает Европу и старается укрепиться на периферии. С религиозной, евангельской и пастырской точки зрения было бы дерзко высказывать суждение, особенно, если веришь в Провидение.

Церковь меняется, и речь не идет о левых, третьем мире и нищете трудящихся. Это более обширное явление, которое пытается отреагировать на очевидный процесс изгнания христианства из европейской жизни. Более мудро подождать, что и делает Бергольо, хотя можно критиковать конкретные решения. Бесполезно твердо стоять на позициях защиты римского католицизма. Нельзя полагать, что церковь может превратиться в секту правоверных, которая окажется в меньшинстве и будет чуждой окружающему миру. Такого рода чистота больше приличествует гностикам и неофитам, а христианство обращено к народам, потому что к ним взывает глас Божий.

Назревающая проблема касается не только религии, но и гражданской и бытовой стороны жизни в лишенной традиций Европе, которая отказывается от основ своей цивилизации и поклоняется только экономике и технике. Европа не заменяет христианское мировоззрение на какое-либо другое, она полностью его теряет, отдаваясь простому существованию. Абсолют — это не Бытие, но то, что я ощущаю первоначалом всего Сущего. Европейский Союз называет свободой свое отчаянное погружение в ничто.

Читать далее: inosmi.ru/world/20140507/220103640.html#ixzz31F...

---

Маленький римский король

Римский король, герцог Рейштадский, или Наполеон Франсуа Жозеф Шарль Бонапарт. Наполеон II. Единственный, любимый и ненаглядный сын своего великого отца. По легенде, перед смертью тот произнес: "Мой сын... Франция... Армия... Авангард". Маленькому римскому королю, родившемуся 20 марта 1811 г. в Тюильри, не дано было царствовать. Ему посвящена пьеса Ростана "Орленок". ОН - пылкая детская любовь вечно увлекающейся Марины Цветаевой.

РАССТАВАНИЕ

Твой конь, как прежде, вихрем скачет

По парку позднею порой...

Но в сердце тень, и сердце плачет,

Мой принц, мой мальчик, мой герой.

===

Мне шепчет голос без названья:

— «Ах, гнета грезы — не снести!»

Пред вечной тайной расставанья

Прими, о принц, мое прости.

===

О сыне Божьем эти строфы:

Он, вечно-светел, вечно-юн,

Купил бессмертье днем Голгофы,

Твоей Голгофой был Шенбрунн.

===

Звучали мне призывом Бога

Твоих крестин колокола...

Я отдала тебе — так много!

Я слишком много отдала!

===

Теперь мой дух почти спокоен,

Его укором не смущай...

Прощай, тоской сраженный воин,

Орленок раненый, прощай!

===

Ты был мой бред светло-немудрый,

Ты сон, каких не будет вновь...

Прощай, мой герцог светлокудрый,

Моя великая любовь!